наткнулся на интересный сайт старых совецких газет. Нашел вот Правду Востока 1945 года. Актуальная и по сей день статья:
Курбан-ата Султанов
К. ВОЛКОВ. Колхоз им. Карла Маркса, Средне-Чирчикского района.
Короток и неспокоен старческий сон. Скучно лежать в помещении и прислушиваться к дыханию спящих. Курбан-ата поднимается с постели, тихо шаркая галошами, выходит на двор. На дальних огородах плачут, как дети, и заливаются лающим смехом шакалы. Молочно-белой от лунного света тропой старик вдет на свой участок. Сокращая путь, входит в хлопчатник. Осторожно раздвигая кусты, нагибается над белеющими цветками. В такую тихую лунную ночь кажется, что непахнущие цветы напоены ароматом.
Старик вспоминает зиму этого года. После областного совещания хлопкоробов eго пригласили на районный слет. Обсуждали тогда письмо товарищу Сталину. Смущенно поправляя головные платки, выходила на сцену девушки, степенно поднимались взрослые. Они называли количестве центнеров, которые обязались собрать с гектара, и ставили возле цифры свою подпись.
Сто центнеров с гектара! - заявил тогда он, Курбан Султанов.
По дороге домой Курбан-ата поругался с сыном - председателем колхоза:
Не дадите, отец, сто центнеров, - сомневался Сабирджан. - Лучше было бы обещать центнеров пятьдесят - шестьдесят.
На следующий день на общеколхозном собрании звеньевые брали обязательства по урожайности своих участков. Бригадиры подсчитывали на клочках бумаги и в блокнотах центнеры, об'явленные звеньевыми. Вписывали и скрепляли подписями решения бригады.
Как и на районном слете, Курбан-ата заявил, что добьется стоцентнерового урожая.
- Буду работать за себя и за сына, погибшего на фронте
Подписывая обязательство, Курбан Султанов увидел, что против его фамилии все же поставлена цифра 55. Старик перечеркнул написанное и вывел крупно - 100.
В этот же вечер Курбан-ата зашел как бы мимоходом к 80-летнему Калходже Рустамову, последние два года не принимавшему участия в артельном труде.
Обменявшись приветствиями, Курбан-ата отказался от угощения и пригласил хозяина выйти во двор. Здесь, как рассказывал потом Калходжа, Курбан-ата "напал" на него.
- Здороваться больше не буду, если не возьмешь участок, - заявил Султанов другу. - Сам знаешь, что людей для руководства новыми звеньями не хватает. Не время сидеть со старухой дома, когда весь народ поднялся на такое большое дело.
Калходжа Рустамов сперва отнекивался - куда, мол, мне, старику, и соглашался работать рядовым. В спорах они дошли до правления. А там под напором закадычного друга Рустамов дал согласив руководить звеном, принял вызов на социалистическое соревнование и обязался сдать с каждого из 6 гектаров по шестьдесят центнеров хлопка-сырца.
Для стариков началась горячая предпосевная пора. Не виделись они друг с другом с тех пор неделями.
Курбан-ата понижал, что получить с закрепленного участка по 100 центнеров на гектар-дело труда". Старик ознакомился с землей - надо было провести планировку, особенно хорошо удобрить поле.
Мы были на участке старика первый рая в конце марта.. Ранние сумерки опускались на голые поля. Тянуло прохладой и сыростью. Старик работал в одной нательной рубашке, распахнутой на груди рубахе. Кетмень в его руках легко взлетал над головой и, сверкнув полированным диком, уходил глубоко в землю. Баз напряжения старик бросал толстые пласты сырой земли на высокую арбу. Кучи земли и навоза были рассыпаны по участку так часто, что после того, как их разровняют, поле покроется новым толстым слоем плодородной земли.
Сегодня мы заехали в гости к старику вторично. Неторопливо, щуря в добродушной улыбке глаза, Курбан-ата рассказывает о многочасовом ежедневном труде, бессонных ночах, проведенных у тонких струек воды, бегущих по междурядью от растения к растению. Шесть глубоких окучек, столько же культиваций и семь поливов получили растения за лето.
Старик ведет нас по своему участку. На нижних и средних ветвях сквозь зелень листвы белеют раскрывшиеся коробочки. Одну он обрывает с куста в, отделив волокно из дольки, наощупь считает зерна:
- Девять, - говорит он и, оголив коробочку от сырца, показывает - Пять долек в коробочке. Это значит, что коробочка даст не меньше четырех граммов хлопка-сырца. Опытный хлобкороб заставляет нас считать коробочки на отдельных кустах. Очень много растений, на которых зреет по 30, 50 и даже 80 плодов.
- Я считаю, что каждый куст даст по тридцать пять коробочек в среднем,- продолжает подсчеты звеньевой. Это, примерно, сто сорок граммов хлопка-сырца. На гектаре я оставил по восемьдесят тысяч кустов. С гектара, значит, сдам по сто двенадцать центнеров хлопка-сырца.
Вечером мы гостим у старика. Много видел за долгую жизнь и о виденном рассказывает охотно и интересно.
- Вот вы приехали ко мне второй раз. Надеюсь, что при случае заглянете еще... Видели вы мой хлопчатник, будете в газете писать...
- Я простой колхозник, выросший в Ферганской долине. В 1932 году я переехал в Средне-Чирчикский район. Земля, на которой сейчас зреет богатый урожай, расстилалась перед нами неприветливая- камыш, верблюжья колючка, болота и солончаковые кочки. На этой земле мы организовали колхоз. Помогал нам земляк и друг мой Юлдаш-ака Ахунбабаев...
Старик рассказывает нам о том, как три года поработал он бок о бок с товарищем Ахунбабаевым у Гаип-бая.
- Укрывались одним халатом и делили последнюю лепешку. Мечтали о времени, когда русские друзья помогут нам сделать жизнь счастливую.
Старик показывает на шрам над переносицей - это ударил клинком басмач из шайки Курбаши Аллаяра за то, что помогал красноармейцам.
Позднее вместе с товарищем Ахунбабаевым Курбан-ата ездил на курултай батраков, создавал первые сельскохозяйственные артели.
- Последний раз Юлдаш-ака был у меня в гостях в октябре тридцать девятого... Он посоветовал мне построить новый дом, посадить сад.
- А потом и радио проведешь, - говорил мне Юлдаш-ака.
Лицо старика становится печальным.
- Нет с нами друга, - говорит старый Курбан. - Но находитесь вы в доме, построенном по его совету. Фруктовые деревья, что растут во дворе, посажены в память о нем...
Яркие августовские звезды поблескивают сквозь листву молодых деревьев. Молчит старик, погруженный в воспоминания.
